Самый долгий маршрут

     Произошла эта история в Хоперском Государственном заповеднике (Воронежская область) в 2005 году во время мартовского выезда на весенние каникулы. Первую часть выезда мы жили на нашем любимом Клочковском кордоне, а затем на несколько дней переехали в деревню Варварино, где находится контора заповедника и музей. Выезд шел как обычно. Мы ходили на лыжах на маршруты, видели много интересного: следы жизнедеятельности самых разных зверей, а также самих зверей и птиц. Приходили с маршрутов уставшие и довольные, вкусно обедали. А по вечерам топили печку, рисовали наш маршрут, определяли грибы и ветки, пели песни.

    И вот настал последний день нашего пребывания в Варварино. В этот день мы решили посетить музей заповедника. Многие из нас, конечно же, не раз были в этом замечательном музее и знали в лицо все экспонаты. Младшие кружковцы — Анечка Дронова и Нина Михайлова приехали в заповедник впервые. Это вообще был их первый выезд, и поэтому всем остальным очень хотелось показать им наш любимый музей. Посещение музея запланировали на семь часов вечера.

    С утра вышли на последний короткий маршрут. Анна Сергеевна повела одну группу в сторону кордона «Кутиха», а я вторую, в которой как раз были Анечка и Нина, в другую сторону по — маленькому маршрутику, протяженность которого мы примерно оценили в восемь километров. Хотя маршрут был карликовый, зато пошли мы в интересное место, где раньше никогда не были. Не были мы там потому, что в прошлые посещения заповедника в это же время мы попадали на разлив. На сей раз нам повезло: река была подо льдом, и можно было легко преодолеть непроходимые ранее места.

 

Натка, Анечка и Ромик наносят маршрут на карту. Хоперский заповедник, март 2005 г.

    Вышли, назначив контрольный срок на 16:00, чтобы успеть пообедать до посещения музея. Начался маршрут очень плавно. Еще не выйдя из деревни, мы подолгу стояли и смотрели на, казалось бы, самые обыкновенные вещи. Ведь столько всего можно рассказать молодым кружковцам о том, что они видят каждый день. Так, долгое время мы с интересом разглядывали мужские и женские цветки самой обыкновенной ольхи серой, высказывая интереснейшие предположения о том, зачем и почему они устроены именно так, как и когда происходит опыление, распространение семян и т.д. Разбирались, из какого органа образовались колючки у боярышника, почему золотянка постенная на разных сторонах одного ствола дерева изменяет окраску от желто-зеленого до красно-оранжевого и многое другое.

    Мы подошли к Хопру, перешли по мостику протоку и стали углубляться в новый интересный незнакомый лес. Можно было, конечно, еще очень и очень долго рассказывать что-то новое о том, что нас окружало, но уже хотелось увидеть и показать детям что-нибудь необычное, редкое. Конечно, мы видели много следов зверей, но этого добра мы за прошлые маршруты насмотрелись вдосталь. Нельзя сказать, чтобы они нам надоели, ведь каждый след рассказывает свою маленькую историю о жизни того, кто его оставил. Но нам хотелось чего-то особенного… И тут я заметила под стволом дуба мертвого поползня. Хотя на живых птичек смотреть, безусловно, приятнее, зато подрастающее поколение получило прекрасную возможность внимательно осмотреть поползня, потрогать, повертеть в руках. Изучив строение клюва, ног и крыльев юннаты начали высказывать свои предположения о том, где и как жила эта птичка, что она ела… И еще многое смогли бы рассказать сообразительные детки, держа в руках такую «пищу» для ума. Но, взяв с собой поползня, мы отправились дальше.

    Не так уж много мы прошли, как вдруг увидели интересные следы. Наклонившись, чтобы лучше их рассмотреть, я заметила серо-бурый пушистый клок. Это был кусок беличьей шкуры. Осмотрев все вокруг, мы выяснили, что бедняжка стала жертвой ночной охоты совы. Птица оставила отчетливый след и помет на бревне, на котором сидела. Захватили мы и этот трофей. Идем дальше. «Смотрите! — кричит Анечка, — Это перья сойки!» Да, действительно, именно сойки. Но не случайно они выпали из своей хозяйки! Их несчастливая обладательница, судя по всему, упокоилась здесь навеки. А вот когда через несколько минут мы вышли на полянку, сплошь усеянную перьями ворона с кусками его окровавленной кожи, всем пришла в голову одна и та же мысль: «Не многовато ли нам попадается всякой мертвечинки сегодня?» Но свежий морозный денек был в разгаре, веселое солнышко красиво освещало ветви дубов, блестел снежок и все тут же прогнали дурные мысли.

    Взглянув на часы, мы увидели, что уже 12:30 и пора поворачивать обратно. Только немного задержались у берега протоки. Там сильно пахло трупом. Мы надеялись найти еще какой-нибудь трофей, но ничего не нашли. Обратно шли параллельно своим следам, но метров на сто дальше от Хопра. Прошли мы не так уж много, когда дорогу нам преградило озеро, с которого уже почти сошел лед. «Странно, — подумали мы, — ведь ничего похожего по пути туда мы не видели». И стали обходить озеро. Вроде бы обошли, но нам преградило дорогу второе озеро. Его мы тоже обошли, но наткнулись на протоку, заполненную водой. «Видимо, здесь трудно будет пройти» — решили мы и свернули в сторону Хопра, чтобы выйти на свои следы, ведь мы и так потеряли немало времени, огибая водные преграды. Но на свои следы мы выйти так и не смогли, ибо оказались в густой сети больших и маленьких озер, озерец и проток. На многих из них лед уже треснул или был слишком слабый. Ну прямо леший водит! Судя по карте и компасу до дома не более двух с половиной — трех километров. Но как их преодолеть?

    А время все шло и шло. И намного быстрее, чем нам хотелось. Истек 35 контрольный срок, веселое солнышко укатилось за горизонт, и начало смеркаться… А мы все плутали и плутали в страшном лабиринте озер и уже не представляли, где мы находимся. И вот, в густых сумерках среди черных корявых стволов дубов забрезжил просвет. Это оказалось большое озеро. Долго вглядываясь в карту при свете спичек и, осматривая очертания берегов, мы поняли, ГДЕ МЫ! Это было Большое Сосновое озеро, и мы могли поставить точку нашего нахождения на карте. Но увы! Легче не стало. Мы осознали причину нашего бедственного положения! Наличие воды в протоках, которые мы переходили по льду утром, характерные темные трещины на поверхности Больного Соснового и множество других признаков однозначно указывали на то, что пока мы уходили от дома, за нашей спиной вскрылся Хопер! Все озера соединились протоками, лед стал ненадежный, дорога домой отрезана!
 

Дра и Натик переходят протоку. Хоперский заповедник, март 2005 г.

    А в это время на лес спустилась кромешная тьма. Единственный выход — обходить озера с другой стороны и возвращаться по охранной зоне. Путь не близкий. Да, кстати, уже начало девятого, дома нас ждут с четырех часов и уже страшно волнуются! Мы изо всех сил старались найти способ предупредить наших, что мы живы и здоровы, но вернемся очень поздно. У кого-то нашелся мобильный телефон. Попытались отправить сообщение, но телефон не находил спутников, а потом отсырел и выключился. Оставалось только как можно скорее добираться до дома. И мы пошли вдоль озера.

    Скоро дубрава начала сменяться черноольшаником и идти стало тяжелее. Мы спешили, что есть мочи, но было совсем темно. К тому же начались завалы. С большим трудом мы перелезали на лыжах с кочки на кочку, с бревна на бревно и вот, озеро круто повернуло направо и мы увидели нашу цель — сосновые посадки в охранной зоне. Но, НЕТ ЖЕ! Они на другом берегу озера! Казалось бы, рукой подать. Озеро в этом месте шириной не более 30 метров, но пытаться перейти его по хрупкому подтаявшему льду, да к тому же в кромешной темноте — занятие более чем рискованное! Нет, все же безопаснее обойти озеро вокруг. Два километра туда, два обратно, уже по другому берегу.

    Тут-то и начались знаменитые хоперские черноольшаники! Один ерик за другим, одно бревно на другом. Старались идти по кочкам, но гребни кочек были меньшей ширины, чем наши лыжи. Маленькие ерики были еще накрепко замерзшими, а большие мы переходили медленно и аккуратно. Я, как самая тяжелая и на самых узких лыжах, шла первая. Меня, как могли, страховали сзади. Там, где мне удавалось пройти, шли остальные, но сначала передавали мне Анечку. Не успевали мы слезать с одного бревна, как надо было проползать на животе под другим. Я шла впереди, стараясь не терять направление. Сзади, буквально на руках, тащила Анечку Валентина. На возвышениях мы увязали в густых зарослях лопуха и, не обращая внимания на порядочные валенки, скатавшиеся у нас на головах из волос и репьев, продвигались дальше. Путь в четыре километра в кромешной тьме по черноольшанику занял у нас без малого пять часов.

    И вот мы стоим на чистой красивой опушке, на границе черноольшаника и охранной зоны — сосновых посадок. Перед нами лежит прямая дорога до Варварино, всего семь километров. Вдали на небе видно зарницу от огней деревни. Наконец-то можно остановиться и перевести дух. Ведь уже больше часа ночи, а бедные маленькие дети ничего не ели с восьми утра и только бегали по холодному заснеженному мартовскому лесу на лыжах, в темноте лезли через завалы и буреломы. А нам еще идти и идти. Но тут и началось самое неприятное. Стоим мы, любуемся с горки видом побежденного черноольшаника, заревом над Ваварино, как вдруг… РАКЕТА! О, ужас! Нас уже не на шутку потеряли и ищут всем заповедником! Вот вылетела вторая ракета… Звук заведенного «бурана», и мы слышим, как он едет от деревни по нашим следам. Мы набрали в легкие побольше воздуха и закричали хором, что было сил: «Жопа!!!» Вдруг в деревне услышат, хотя бы будут знать, что мы живы. Но куда там! За семь километров даже самые сильные глотки не докричат. И мы рванули домой.
 

Александра Веселовская, декабрь 2006 г.

    Если опустить то, что происходило с нами еще совсем недавно, то все было просто великолепно. Прямая ровная дорога под горку. Ночью подморозило, и окреп чудесный гладкий наст, который переливался всеми цветами радуги под светом яркого веселого месяца. Лыжи сами бежали по дороге. Если бы все не были такими измотанными, эта ночная прогулка стала бы самой прекрасной и приятной в жизни каждого из нас. Безусловно, я получала много удовольствия от преодоления этого завершающего этапа маршрута. Я даже не чувствовала голода и усталости, так как сильно волновалась. Меня мучили неприятные мысли: «Что будет, когда мы придем домой? За такие проделки не грех и взашей вытолкать! А вдруг «буран» нас найдет? Будет совсем неприлично. То ли дело, сами убрели куда-то, сами и 37 вернулись. Мы ведь уже почти дошли, а вот тот факт, что потеряться мы смогли сами, а спасли нас сотрудники заповедника, в корне меняет дело.» Кроме всего прочего мне вдруг стали вспоминаться страшные истории, услышанные где-то рассказы о том, как в экспедициях и на выездах дети погибали и калечились по самым разным причинам, в том числе и по тем, которые сейчас окружали нас в полной мере. Анечка уже совсем не держалась на ногах, но упорства у нее не уменьшилось. Нина все время падала в снег, но шла еще сама. И вдруг я услышала какие-то странные звуки, обернулась, и увидела такую картину: идут Валентина с Анечкой, держась за руки, и поют: «Скатертью, скатертью дальний путь стелется…» У меня сразу поднялось настроение. Тем более, что до дома уже рукой подать, а «буран», потеряв наш след, вернулся в деревню.
 
    Когда мы шли мимо спящих домов, страхи и волнения меня оставили. Ведь я привела группу в полном составе, все живы, и трудности уже позади. Но стрелки часов показывают начало пятого! На первый план выступила проблема: «Что дома?» Анна Сергеевна меня убьет, четвертует, казнит, повесит, а после этого отправит в Москву. Это, конечно, справедливо, не поспоришь, но уж очень не хочется. Я судорожно пыталась придумать себе какие-нибудь оправдания, но в голову ничего не приходило. И правда, ну что тут скажешь? Но тут дети, оттолкнув меня и бросились на перегонки в дом. На кухне бледная, осунувшаяся, с мешками под глазами, сидела Анна Сергеевна. Увидев ее, дети хором закричали: «Анна Сергеевна! Анна Сергеевна! Это был самый лучший маршрут в нашей жизни!!!»

    Меня не выгнали с выезда, вопреки самым страшным моим ожиданиям. Выяснилось, что место, где мы провели эту знаменательную ночь, называется «Дурные Талы». Пока нас не было, сотрудники заповедника рассказывали, что это коварное место, по весне там плутают даже инспектора.

    Нашу историю хорошо запомнили в заповеднике. Когда мы приезжаем на Хопер, сотрудники подшучивают: «А вот и те, которые у нас весной по Дурным Талам гуляют!»